Таксиста посадили за рюкзак с наркотиками, который пассажир признал своим
тестовый баннер под заглавное изображение
Антон вины не признал. Он уже шесть лет за решеткой. Все эти годы его родители — простые пенсионеры (папа работал сварщиком, мать — крановщицей) верили ему и не теряли надежды на справедливость. И два года назад случилось чудо. Выпал шанс, который бывает один на тысячу: один из пассажиров написал явку с повинной. И… ничего тогда не произошло. Только в 2024 году, после того как больные пожилые родители стали оббивать пороги высоких кабинетов, провели наконец генетическую экспертизу: ДНК автора признания совпали с биоматериалами, обнаруженными на главном вещдоке (рюкзаке, в котором были обнаружены наркотики).
Ошибки суда и следствия — страшная вещь, они подрывают саму веру в справедливое правосудие. Именно поэтому исправлять их нужно как можно быстрее. Но, увы, подобное почти никогда не происходит. Не произошло и в этой истории.
Таксист-«наркобарон»
— Что вам рассказать про моего Антона? — спрашивает Валерий Георгиевич Корюкин. — Характер у него сталинградский. Почему такой? Может, потому что он родился и прожил всю сознательную жизнь в Волгоградской области. Он честный, открытый, компанейский. В армии был командиром боевой машины ПВО. Мы им гордились и гордимся.
Семья Корюкиных из Волжского. Как говорят местные, городок этот промышленный и довольно криминальный, молодежь оттуда в поисках лучшей доли уезжает. Вот и старший сын Корюкиных в стремлении к лучшему уехал в Краснодар. А потом и всю семью — родителей и младшего брата Антона, который только закончил политехнический техникум, — уговорил перебраться. Открыл там маленький кофейный бизнес. Брату помог выучиться на баристу.
— Старший нас всех «заразил» кофейным делом, — говорит Валерий Георгиевич. — Я уже на пенсии был, но тоже решил поучаствовать. Мы с малейшим смастерили тележку, на которой кофе готовили. Велокофейню! Продавали кофе на улице.
Но бизнес не особенно шел. В итоге Антон стал официально подрабатывать в такси, взял в аренду машину. Он собирал деньги на собственное жилье, куда мечтал привести будущую жену. А через год, в сентябре 2018-го, машину, в которой он вез трех пассажиров, остановили на посту ДПС.
У сотрудника ГИБДД вызвало подозрение поведение одного из пассажиров. И не зря. При личном досмотре у него обнаружили два пакетика с марихуаной. Зовут этого пассажира (прошу запомнить) — Юрий Оконешников. Как следует из материалов дела, пассажирам предложили забрать свои вещи из автомобиля. В итоге невостребованным оказался один рюкзак, лежавший в багажнике. На вопрос, кому он принадлежит, пассажиры ответили, что не знают. Стали осматривать содержимое — там чьи-то личные вещи, а под ними пакет с расфасованной марихуаной общим весом почти килограмм. Важный момент (забегая вперед скажу — он стал одним из доводов для отмены приговора) упакованы они были точь-в-точь в такие же пакетики, какие нашли у пассажира Оконешникова.
На пост ДПС вызвали опергруппу с эксперт-криминалистом.
На предложение сдать ДНК все пассажиры ответили отказом. Согласился один водитель. Всех, включая Оконешникова (у которого, повторюсь, в кармане были наркотики, и он факт их наличия не отрицал) отпустили. Задержали только Антона. Экспертиза показала, что ни на рюкзаке, ни на личных вещах, находящихся внутри рюкзака, ДНК и потожировых следов Антона нет. Парень не касался ни рюкзака, ни вещей, которые в нем. Вообще, как Корюкин с самого начала заявлял, при посадке пассажиров он не выходил из машины, а открывал кнопкой багажник — чтобы они сами положили туда свои сумки. Но к тому моменту, как были известны эти результаты, Антон уже сидел в СИЗО.
— Мы с самого начала были уверены в его невиновности, — говорит папа. — Как вам сказать… Сердце родительское оно же чует. Но и объективно не было оснований его нам подозревать в чем-то плохом. Ни разу сына в полицию раньше не доставляли. Он никогда наркотики не употреблял, ни на каких учетах не стоял. Он простой парень, работяга, как я. Но следствие в него вцепилось… Как я понял, им нужно было дело довести до суда. Наркотики ведь нашли, значит, надо кого-то наказать.
Почему не стали разбираться, кто настоящий хозяин рюкзака и марихуаны? Почему не взяли ДНК анализ у других пассажиров? Оказалось, взяли в итоге у всех, кроме Оконешникова (а того вроде как найти не смогли). Экспертиза показала, что следов наркотиков нет. Попутчики Оконешникова в итоге в этом деле проходят свидетелями.
Один из бывших следователей СК, которому я показала материалы этого дела (а их мне предоставил отец Антона), подтвердил то, что ясно было с самого начала: Оконешников, у которого обнаружили в кармане наркотики, да еще расфасованные так же, как те, что в рюкзаке, в первую очередь попадает под подозрение, его должны были задержать и взять ДНК-анализ. То, что этого не сделали тогда, — по словам эксперта, или должностное преступление, или часть спецоперации, в которой Оконешникову была выделена своя роль.
Кстати, Антон его «шапочно» знал — месяца за четыре до этих событий их познакомила коллега Корюкина. В основу обвинения Антона легло смс, которое следователь обнаружили в телефоне Антона (он его не читал и не видел). Там было написано: «Антон, это Руслан рюкзак, свяжись со мной как приедешь, там брат связь только по ВК». Так вот что интересно: следователь это сообщение сфотографировал, установил, с какого номера его отправили, и… цитирую: «в дальнейшем телефон более не открывался и экспертиза потому проведена не была». Спустя год (!) с момента ареста Антона было дано поручение установить и опросить лицо, которое отправило смс. Установили ФИО и адрес проживания человека, а дальше цитата из ответа-рапорта: «в квартиру проникнуть не смогли, так как доступ к дверям был установлен решеткой».
Как бы то ни было, суд согласился с выводами следствия: Антон купил у неизвестных лиц наркотики, положил их к себе в машину и вез, чтобы распространять. В итоге 26 декабря 2019 года Лазаревский районный суд Сочи признал Антона виновным по статьям 30 (покушение) и 228.1 (незаконный сбыт наркотиков в крупном размере) и приговорил к 10 годам колонии строгого режима. Судебная коллегия Краснодарского краевого суда 12 марта 2020 года решение отменила. Второй приговор от 3 августа 2020 года — обвинительный, срок тот же. И он снова был отменен апелляционной инстанцией 3 ноября 2020 года. Она, к сведению, обратила внимание на нестыковки в показаниях сотрудника ДПС (он сначала заявлял, что Антон якобы признал рюкзак своим, но потом от этих слов отказался), на то, что автора смски год не пытались установить и т.д. Дело вернули прокурору. А потом был третий приговор, которым срок наказания еще увеличили на полгода — до 10,5 лет колонии строгого режима. И апелляция на этот раз уже возражать не стала. Приговор вступил в законную силу. Антона отправили в колонию, где он работает, числится на хорошем счету. Несколько раз ему настойчиво предлагали пойти на СВО, но он считает — это было бы фактическим признанием вины, а он надеется рано или поздно доказать, что к преступлению не имеет отношения.
Некоторые знакомые этой его надежды не разделяют, с самого начала говорили: лучше признаться в том, чего не совершал, и получить меньше, чем сидеть 10,5 лет…
Но вера Антона и его родителей совершила чудо.
«Правда никому не нужна?»
Оконешникова вскоре задержали по другому делу. Он подозревался в серии преступлений, связанных с оборотом наркотиков, и в участии в ОПГ. И вдруг Околешников признался: рюкзак с наркотиками, изъятый в такси, принадлежал ему!
— В СИЗО № 1 города Краснодар Оконешников вроде как узнал по «сарафанному тюремному радио», что Антон получил огромный срок, — говорит Валерий Корюкин. — Может быть, он в Бога уверовал и у него совесть проснулась?
Уверена, что про приговор Корюкину Оконешников прекрасно знал и до своего ареста. Так что, вероятно, дело не в пробудившийся совести, а в расчете. Возможно, он надеялся, что благодаря явке ему не дадут максимальный срок. Мужчина ведь обвиняется по многим статьям Уголовного кодекса, ему грозит пожизненный срок, который, по закону, не могут назначить в случае, если он написал явку с повинной по эпизоду, о котором следствие не знало.
Как бы то ни было, явка была зарегистрировала и отправлена в районный следственный отдел города Сочи. Оттуда приехали сотрудники, опросили Юрия. Он все подтвердил, рассказал детали. Но… Они вынесли отказ в возбуждении уголовного дела по вновь открывшимся обстоятельствам.
— Ни сыну, ни мне не сообщили о явке, — рассказывает отец. — Как узнали? Через адвоката этого человека. Адвокат сказал, что полицейские его уговаривали отказаться от явки, но им отказал. А сын из колонии написал заявление в полицию. Там он попросил провести генетическое исследование, взять ДНК анализ у Оконешникова и сравнить с теми, что нашли на вещах в рюкзаке. Два года этого не делали! И не сделали бы, уверен, если бы я не ходил по разным инстанциям, не жаловался, что следствие и прокуратура Краснодара бездействуют, нашли «стрелочника» и успокоились. Был у руководителя одной из партий, написал генеральному прокурору Краснову. После этого из Генеральной прокураторы России поступило в следствие требование провести полноценное расследование.
В феврале 2024 года наконец взяли у Оконешникова образцы. Результаты показали — эпителиальные клетки на зубной щетке из рюкзака, следы пота на нем принадлежат Оконешникову. То есть вещи — его.
Но даже этот факт не стал поводом для возбуждения уголовного дела. Следствие «встало на сторону защиты» Оконешникова и сослалось на то, что явка с повинной была написана без адвоката. Следователи в декабре 2024 года (то есть через десять месяцев после получения результатов ДНК) приехали в СИЗО.
— Адвокат Оконешникова нам сказал, что его уговаривали отказаться от явки, — поясняет Корюкин. — Но он не отказался. И написал вторую явку в присутствии защитника 19 декабря 2024 года. Но это ничего не изменило. Следствие настаивает на своем: «преступник выгораживает преступника».
Отец Антона 15 января 2025 года был на приеме у представителя президента по Краснодарскому краю, передал ему копии двух явок с повинной, материалы дела. И тот пообещал обязательно разобраться. Отец верит, что правда восторжествует, разберутся, кто прав, кто виноват, и сына выпустят.
— Шесть лет наша жизнь связана с этим уголовным делом, — говорит отец. — Почти всю зарплату и пенсию я отдаю адвокатам. Буду бороться до конца. Надеемся дожить до того момента, когда справедливость будет восстановлена. Не верю, что правда никому не нужна.
Хочется сказать ему, что нужна. Всем нам нужна правда. А она в том, что следствие и суды должны работать качественно и свои обязанности выполнять добросовестно. А если случаются ошибки, от которых никто не застрахован, — не бояться их исправлять.
Прошу считать эту публикацию официальным обращением к Генеральному прокурору РФ.
